В следующей сутре Патанджали предлагает совершенно иной и очень оригинальный подход к проблеме восстановления целостности читты, основанный на культивировании анахатных переживаний:
मैत्रीकरुणामुदितोपेक्षाणां सुखदुःखपुण्यापुण्यविषयाणांभावनातश्चित्तप्रसादनम् ॥ ३३॥
1.33. {maitrī-karuṇā-muditā-upekṣāṇāṃ} {sukha-duḥkha-puṇya- apuṇya-viṣayāṇāṃ} bhāvanātaś {citta prasādanam}
В этой строчке автор использовал любимые в санскритской литературе составные конструкции из нескольких слов, называемые «самасами». Здесь и далее я решил выделять их фигурными скобками. Четыре слова в первой фигурной скобке как раз и являются перечислением этих самых анахатных состояний, которые, по мысли автора, будут способствовать успокоению читты (читта прасаданам). Но не будем забегать вперед, а переведем каждое слово.
maitrī (f.). Сомнений в переводе этого слова практически нет, поскольку оно является производным от известного слова «митра», обозначающего – «друг». Абстрактное существительное «дружественность» или, наверное, грамотнее сказать «дружелюбие». Кстати, само слово «митра» имеет глагольный корень mid – дружить, любить.
karuṇā (f.). С переводом этого слова есть некоторые вопросы, поскольку традиционно оно переводится на русский как «сострадание». С другой стороны, корнем слова является активный корень kṛ (делать), а этимология русского слова «со-страдание» предполагает скорее совместное переживание страдания, а не действие. Поэтому, вероятно, следовало бы перевести слово каруна как «готовность сделать что-то хорошее для другого человека». Одного точного слова, выражающего эту мысль, я в русском языке не нашел.
muditā (f.). Происходит от корня mud (быть счастливым) и может быть переведена как «радость» или «жизнерадостность».
upekṣāṇāṃ (f. gen. pl.). Чтобы адекватно понять это слово, надо опереться на его этимологию, которая такова: приставка upa (вблизи, к) + слово īkṣa, происходящее от корня īkṣ (смотреть). Получается, что упекша – это «вблизи смотрение». А что мы видим при ближайшем рассмотрении? Как правило, не то, что казалось при рассмотрении поверхностном. Чтобы объяснить, что такое упекша, приведу любимую мной китайскую притчу про старика и лошадь.
В некоей деревне жил старик. В один прекрасный день (а может, и не прекрасный) он нашел лошадь. Лошадь была большой ценностью и соседи стали говорить: «Как же тебе повезло, что ты нашел эту лошадь!!!». «Посмотрим», – пожал плечами старик. Прошло несколько дней. Сын старика решил покататься на лошади и сломал себе ногу. «Ты мудрый человек», – сказали соседи. – «Ты догадался, что эта лошадь послана для несчастья!!». «Посмотрим», – опять ответил старик. Внезапно началась война. Всех молодых людей из деревни призвали в армию, а свеже-травмированного сына старика – нет. И опять соседи сказали «Все-таки лошадь пришла к твоему счастью», а старик сказал… Ну вы догадались – «Посмотрим»…и так далее.
Эта притча, как и жизнь, бесконечна, а любое событие, при внимательном взгляде в него (это и есть упекша), становится не хорошим и не плохим. А, как минимум, многообразным. И поэтому у мудрого человека исчезает желание давать какие бы то ни было крайние оценки любым явлениям, остается лишь анахатное принятие факта необходимости всего, что имеет место в этом Мире. Кстати, именно о двойственностях следующая самаса (вторая фигурная скобка):
sukha (n.). Приятное.
duḥkha (n.). Неприятное.
puṇya (n.). Чистое, благое.
apuṇya (n.). Нечистое, неблагое.
viṣayāṇāṃ (m. gen. pl.). Объекты. И последняя группа слов:
bhāvanātaś (ind.). Данное слово образовано от слова bhāvanā путем добавления частицы —tas, которая производит значение «от …».
Т.е. bhāvanātaś следует перевести «от бхаваны» или «благодаря бхаване».
Теперь о том, что же такое bhāvanā. Со очевидностью, слово происходит от глагольного корня bhū (быть). Но, как и большинство из несчетного множества производных этого корня, «обросло» нюансами значений. В йоговской литературе этим словом часто называют вызываемые при помощи специальных практик состояния или сами эти практики. Так, например, 112 техник-состояний описанных в Виджняне бхайраве тантре называются именно бхаванами. Наверное, наиболее удачный русский эквивалент этого слова – «переживание».
citta (n.). Она и есть читта.
prasādanam (n. nom. sg.). Вспоминая мою недавнюю статью про целостность как архетип, читатель может понять тонкость формулировки Патанджали, поскольку prasādanam означает и состояние счастья, удовлетворенности и, одновременно, «простроенность», целостность. Прежде всего, попробуем определить каждое из состояний, понять его глубинную сущность.
Майтри (Дружелюбие) – это готовность открыться новому. Дружелюбный человек изначально «строит мосты, но не стены». Потому что в каждом человеке (или даже народе) видит не потенциальных врагов, а прежде всего людей. Состояние, противоположное дружелюбию – это не только враждебность, что очевидно, а демонизация. Заблаговременное приписывание окружающим негативных качеств, восприятие их через призму «расчеловечивающего» стереотипа. Примером социальной демонизации является военная пропаганда. Да и вообще пропаганда, приписывающая противнику (соседу) все негативные качества, стремящаяся максимально лишить его человеческого образа. В результате Мир недружелюбного человека радикально уменьшается до размеров страны, а то и двора, комнаты и себя самого. Лишенный дружелюбия, человек лишается возможности учиться у тех, кого он демонизировал. С другой стороны, он вынужден постоянно опасаться их, удерживая часть сознания (читты) на вытесненном объекте. Что и рождает разбросанность сознания. Ксенофобия и йога несовместимы. Йога подталкивает человека к формированию истинно планетарного сознания и психокультуры. Понимая этот критерий, начинаешь с сомнением смотреть на те «йоговские» форумы, которые переполнены агрессией, критикой, оскорблениями и т.д.
Каруна или «готовность сделать что-то хорошее для другого человека» опять же связана с чувствованием чужих переживаний, как своих, причем не только отрицательных (чем ограничено слово «сострадание»), но и положительных.
Мудита (радость, жизнерадостность). Способность находиться в радостном состоянии обусловлена ощущением сопричастности к Миру и ощущением своего места в нем. Угрюмость, депрессия, переживание одиночества – это признаки того, что человека слишком обособился, сосредоточен на лишь себе. Этот критерий также позволяет усомниться в духовности практик, которые говорят о «бесконечном одиночестве Идущего» и прочей красиво драматизированной невротической чепухе. Одиночество возникает от неразвитости анахаты и/или гордыни.
Суть упекши я объяснил притчей.
Что общего у этих 4-х состояний? Конечно, человек, хотя бы немного знакомый с буддизмом, тут же узнает в них т.н. брахмавихары. И будет прав. И, наверное, задумается о порядке заимствований. Но для нас важнейшим кажется то, что все описанные переживания являются анахатными и, по сути, являются первым упоминанием в Йога сутре о необходимости развития анахаты.Почему же развитость анахаты успокаивает читту?
Дело в том, что все анахатные переживания связаны с убиранием стеночки между собой и окружающим Миром, другими людьми и т.д. Например, мы открываемся на мир человека, которого любим или которым восхищаемся. Такая открытость снимает противоречия и сопротивления, а с другой стороны – делает нас, наш собственный мир больше. Говоря метафорически, вместо того, чтобы собирать читту из разных мест, мы сами расширяемся и «вбираем» эти места в себя.
