В следующих строках Патанджали продолжает тему успокоения и собирания читты, среди которых, напомню, уже были перечислены развитие анахатных качеств и контроль дыхания. Строка 1.35 предлагает еще один метод, однако для ее интерпретации нам придется преодолеть несколько сложностей. Первая из сложностей состоит в том, что существует два варианта написания этой строки:
विषयवती वा प्रवृत्तिरुत्पन्ना मनसः स्थितिनिबन्धिनी ॥ ३५॥
А 1.35 viṣaya-vatī vā pravṛttir utpannā manasaḥ sthiti-nibandhanī
B 1.35 viṣaya-vatī vā pravṛttir utpannā manasaḥ sthiti-nibandhinī
Отличия, как мы видим, в одной букве последнего слова, и с этим можно смириться, с учетом того, что значения обоих вариантов этого слова крайне похожи. Тем не менее, я счел необходимым предупредить об этом недоразумении, для того, чтобы, во-первых, избавить от лишних мучений грядущих исследователей, а во-вторых – читатель понял, что даже к самым классическим текстам надо относиться критически и внимательно. Никто не застрахован от ошибок, особенно если самому тексту более двух тысяч лет. Другая проблема анализа этой строки связана с наличием уже устоявшейся традиции ее интерпретации, которая лично мне представляется ошибочной. Но не будем забегать вперед.
viṣayavatī (f. non. sg.) = viṣaya + vatī, суффикс -vat (в даном случае -vatī из-за женского рода существительного) – образует прилагательное со значением «наполненный чем-то», «имеющий отношение к чему-то», viṣaya – уже знакомое нам слово, которое в ЙС применяется в значении «объект». Таким образом, суммарное значение можно приблизительно сформулировать как «объектная» или «объектно наполненная».
vā (ind.) – или.
pravṛttir (f. nom. sg.) – данное слово имеет словарное значение «активность»: приставка pra (перед-, пре-) + vṛtti (активность), известное нам многозначное слово, произведенное от корня vṛt. Но именно в этом слове и возник камень преткновения.
utpannā (f. non. sg.) – создана, рождена; ut (вверх-) + pannā пассивное причастие прошедшего времени от корня pad (падать).
manasaḥ (n. gen. sg.) – манас, он и есть манас.
sthiti (f.) – устойчивая; от корня sthā (стоять, находиться).
nibandhinī (m. nom. sg.) – связанная; ni (вниз) + bandha, от bandh (соединять, вязать) + in (или an). В целом, собрать перевод несложно:
1.35 Или создана объектно-наполненная устойчиво-контролируемая активность манаса (разума).
В контексте предыдущих строк – она – эта активность – приводит к успокоению сознания. В принципе, мысль абсолютно ясна. Рассеянность сознания «читта викшепа», о которой идет речь в последних строках, порождается недостаточной занятостью разума, его «простаиванием». Грубо говоря, многие психологические проблемы рождаются от того, что человеку нечем заняться, он недостаточно загружен или ставит перед собой слишком простые задачи. Вероятно, многие читатели знакомы с эффектом начала болезни вместе с отпуском, или при расслаблении после решения сложной задачи. Природа здесь такая же. Как гласит китайская пословица: «в пустом доме всегда заводится какая-то нечисть, а в пустой голове – дурные мысли». В ситуации, когда человек использует весь свой потенциал, тотально сконцентрирован на одном, у него просто не хватает энергии на то, чтобы улетать, как мы говорим, «по хвостам». И наоборот.
Неиспользуемая энергия, как и любой ресурс, становится разрушительной для самого человека. Жить надо тотально и «по полной», по всем чакрам. Это моя интерпретация данной строки. Однако легко заметить, что такая интерпретация радикально не укладывается в распространённую мифологему йоги как остановки активности. И даже противоречит ей. Возможно, именно поэтому первый из известных комментаторов ЙС – Вьяса, который, собственно, и начал линию, связанную с «затуханием активности», дал другую интерпретацию данной строки, пытаясь снять указанную проблему, вызываемую словом «правритти». Действительно, если мы считаем, что йога – это уход от активности ума, то как же можно призывать к ней. Да еще и в связи с объектами… С этой целью Вьяса несколько мистично прокомментировал слово «правритти» не как активность в целом, а как некие «тонкие» восприятия и «тонкую» активность. Возвышенную и необычную. К этой активности он отнес «тонкие» органы чувств. Например, эйдетический «запах», который возникает у йога при длительной концентрации на кончике носа, или «вкус» на кончике языка… (кстати, проверено – возникает). Логика в этом есть: приставка пра- как уже говорилось, означает перед- и, в этом смысле, мы можем пофантазировать о некоем «тонком» запахе, который предшествует реальному. Но только на уровне философской спекуляции.
Поскольку, даже имея такой опыт, непонятно, действительно ли эйдетический запах «предшествует» настоящему или, как считает современная наука, является воспоминанием или реконструкцией. Также нет никаких доказательств того, что даже если Патанджали и вкладывал в слово «правритти» некий специфический «тонкий» смысл, речь идёт именно о тонких восприятиях. С учетом взглядов Вьясы перевод этой строки выглядит так:
1.35 Либо же [cверхчувственная] деятельность относительно объектов при своем возникновении [также] вызывает ментальную стабильность. (Е.П. Островская, В.И. Рудой)
В целом, данная Вьясой интерпретация, хотя отчасти и снимает противоречие с его же собственным переводом, но делает перевод не только мистичным и непроверяемым, но и явно выбивающимся из контекста: все, связанное с сиддхами, Патанджали отнес к третьей главе текста. В более ранних статьях я уже выражал несогласие с интерпретациями Вьясы и указывал на наличие буддийского влияния на него, поэтому позволю себе это еще раз.