Слово «нирвана», вероятно, известно каждому более или менее образованному жителю Планеты. Оно вошло во все языки подобно слову «гуру» (кто не слышал про IT-гуру, маркетинг-гуру…) и, подобно ему же, многократно поменяло свой смысл.
Наверное, в духе приведенной выше рекламы, обыватель мыслит нирвану как некое крайне приятное состояние, возникающее при валянии на диване и ничего не делании, коннотируя его к слову «кайф» (кстати, тоже очень интересное слово турецкого происхождения, достойное отдельной истории). Возможно, у некоторых обывателей даже есть ассоциации между словом нирвана и чем-то восточным, например йогами, которые «затарчивают» в позе лотоса… Вероятно, на гвоздях…
Человек более образованный, знакомый с буддизмом в общих чертах, конечно, знает больше. Вероятно, что нирвана – это состояние выхода из круга рождений и смертей (сансары), которое достигается после того, как достигший просветлений архат покидает это тело. Например сам Будда достиг Маханирваны. И суть состояния нирваны сложно объяснить, поскольку даже сам Будда, подобно Николе Кузанскому использовал для ее определения «негативный способ»: Нирвана – это не жизнь и не смерть, не то и не се….
Человек, хорошо знакомый с буддизмом, разумеется, совершенно точно заметит, что суть нирваны можно рассматривать в лишь контексте соответствующих Школ, поскольку их взгляды по данному вопросу достаточно сильно отличались и менялись. Возможно вспомнит также, что не только буддисты, но и другие философские системы (например, адживики) пользовались этим термином. И будет прав.
Однако интересно, имеет ли отношение нирвана к йоге, или это чисто буддийская идея. И если да – то каково ее место.
Как ни странно, ответ на этот вопрос есть в «Бхагавадгите». Вообще, «Бхагавадгита» в силу деятельности некоторых религиозных организаций и не очень хороших переводов, стала восприниматься в наших краях как религиозный текст и, соответственно, интерес к ней в йоговских кругах уменьшился. Но в действительности это не совсем так – «Бхагавадгита» (особенно первые главы) является ценнейшим источником информации по ранней йоге, возможно даже до-Патанджалиевского и до-буддийского периода. Многие идеи Бхагавадгиты пересекаются с Упанишадами (вплоть до прямого цитирования), многие – являются теми корнями, из которых выросли концепции Йога сутр.
«Бхагавадгита» использует слово «нирвана» в 6 главе. Сама глава (точнее, ее предшествующие строки) посвящена описанию практики пранаям, после которой идет следующая строка 6-15.
युञ्जन्नेवं सदात्मानं योगी नियतमानसः | शान्तिं निर्वाणपरमां मत्संस्थामधिगच्छति ॥ ६-१५yuñjannevaṃ sadātmānaṃ yogī niyatamānasaḥ | śāntiṃ nirvāṇaparamāṃ matsaṃsthāmadhigacchati ॥ (6-15)
Перевод следующий:
«Йог, таким образом (пранаямами) всегда контролирующий себя, обуздавший разум, достигает во Мне покоя высшей нирваны (шантим нирванапарам)».
Последние два слова я показал не переведёнными, поскольку они легко узнаются.
Таким образом, с одной стороны, в тексте нирвана рассматривается как цель йоги, с другой – она явно связана со способностью к самоконтролю и контролю манаса, что опять же – одна из целей йоги в известном нам понимании. Тогда можно предположить, что состояние нирваны в понимании «Бхагавадгиты» – это то, что Патанджали называет читта-вритти-ниродхой.
И тут читатель спросит: «а как же полное исчезновение из феноменального Мира, затухание, прочая сотериология и т.д.? Как-то не укладывается…». Да, поэтому рискну высказать свою гипотезу.
Вернемся к изначальному значению слова «нирвана». Оно образовано от корня «vaa» – дуть, который мы знаем и в русском языке в словах «ВЕтер» и «ВЕять». Впрочем, в таком виде мы их и в санскрите знаем: Вайу – ветер, и Вата – он же. Да-да, аюрведическая «вата-доша» взялась именно отсюда.
Суффикс среднего рода «–ana» эквивалентен русскому «–ание». Поэтому «ваанам» – это «веяние». Соответственно «нирвана» – это отсутствие ветра, веяния. В санскритской литературе термин «нирванам» используется, чтобы описать прекращение колебаний свечи под действием ветра. Но ведь свеча при этом не гаснет! Просто ровно горит! Вероятно, это вытекающее из этимологии значение слова было первичным, а затем начало меняться, приобретая новые значения и оттенки, в частности, связанные с посмертием. Я связываю этот процесс с религиозной составляющей буддизма. Впрочем, с какой-то периодичностью в самом буддизме, вероятно под влиянием практиков, имевших личный опыт, определение нирваны возвращалось или приближалось к исходному. Так, например, Будхагхоша – один из главных систематизаторов тхеравады, автор «Висудхамагги» (ок. V в.) прямо соотносил нирвану с ниродхой (хотя ниродха в буддийской традиции имеет свои нюансы). Другой известный текст, «Ланкаватара сутра», пишет:
Далее бодхисаттва-махасаттва Махамати сказал вновь Благодатному:
— Благодатный, ты говоришь «нирвана, нирвана»… Что понимается под этим словом?
Благодатный ответил:
— Когда васаны собственных природ всех виджнян, [включая] васаны Алаи, мышления-манаса и мановиджняны, а также ложных воззрений, подвергнуты обращению-паравритти, все будды и я именуем это нирваной….
Прекрасным символическим отражением соотнесения нирваны и контроля читты являются скульптуры расположенного на Яве крупнейшего буддийского храмового комплекса Борабудур. Кстати, именно здесь нашли уже упомянутый мною текст «Дхарма Патанджали». Сам храм построен в виде горы или объемной мандалы на которую предстояло взобраться паломнику. Это восхождение символизировало этапы развития человека.
В процессе спирального движения вверх он видел множество фресок на которых изображены сюжеты из буддийских текстов. Чуть выше на площадке – множество будд, которые сидят в полупрозрачных «сетчатых» ступах, которых я не встречал более нигде.
И наконец, венчает сооружение обычная «цельная» ступа.
Существует традиционное понимание символизма ступы в буддийской Традиции, о котором можно прочитать даже в Интернете, но «сетчатые» ступы, да еще с буддами (или бодхисаттвами) внутри – это вопрос. Моя интерпретация этих символов, рожденная из медитации такова. Ступа символизирует нирвану в смысле непоколебимости читты или неподвижности пламени свечи. Ступа же сетчатая – это лишь частичная, но еще не полная отрешенность промежуточного этапа, во многом, но не полностью успокоенное сознание, внутри которого проглядывает ахамкара. Как и контроль вритти йогина – не абсолютная, а относительная характеристика. Будучи устойчив к одним видам вритти, практик может «пробиться» другими – более интенсивными или менее познанными.