Аскеты и йоги
в индийской живописи
Аскеты и йоги в индийской живописи
Урсула Симс-Уильямс
Получив приглашение прочитать серию из трех лекций на эту обширную тему в июле 2016 года на семинаре в Университете ди Ка’ Фоскари (Universita di Ca’ Foscari) в Венеции, мне захотелось воспользоваться возможностью и написать статью, высвечивающую интересный материал по данной тематике, найденный в Британской библиотеке (British Library). Здесь мы будем рассматривать примеры могольской и деканской живописи.
Изображения йогов и других типов аскетов были найдены в исторических манускриптах моголов, иллюстрирующих документально зафиксированные в могольской истории встречи – императоров Бабура, Акбара и Джахангира; а также в личных альбомах с живописью. С точки зрения моголов все индуистские аскеты так или иначе относились к йогам, так как они все, в том или ином виде, практиковали телесное самоограничение. Могольский интерес к натурализму к концу правления Акбара в определенной мере проявлен в том, что ранние изображениях аскетов и йогов представлены достаточно точно. Ранние могольские изображения йогов имеют, как указывает Джим Маллинсон (Jim Mallinson) (Маллинсон, «Йоги в могольской Индии»), огромную ценность в качестве исторических документов, вследствие точности и согласованности их деталей, превосходя те описания, которые собирались по крупицам в первоисточниках конфликтующих литературных традиций. Очевидно, пишет он, что множество традиций разделяли взгляды на архетип аскетов и вольно обменивались доктринами и практиками.
В своей автобиографии «Бабур-наме», Бабур, основавший могольскую династию в 1526 г., описывает свой первый набег на Индостан в 1505 г., когда он сверг Лоди, султанов Дели. Здесь же он упоминает хорошо известную пещеру Гуркхаттри неподалеку от Беграма (Пешавар) с его тогда известным баньяновым деревом: «Это было священное место для йогов и индусов, которые пришли издалека, чтобы обрезать свои волосы и бороды там»[1], однако сам Бабур ее тогда не посетил.
В 1519 г., в ходе другого набега, ему удалось там побывать.
… доехав до Беграма, мы отправились посмотреть Гуркхаттри. Вошли в маленькую темную комнату, наподобие монашеской кельи, и после прохождения в дверь и двух-трех шагов вниз нам понадобилось лечь, чтобы проникнуть внутрь. Было невозможно что-либо разглядеть без свечи. Повсюду находилось необозримое количество волос и бород, которые были здесь острижены. Гуркхаттри окружают множество комнат, как в медресе или караван-сараях. Когда я приехал в Кабул впервые… я отправился посмотреть великое баньяновое дерево в Бергаме, и очень сожалел, что не увидел тогда Гуркхаттри, но впоследствии оказалось, огорчаться было незачем»
Священное место в Гуркхаттри было, несомненно, в руках йогов-натхов, последователей системы Хатха-йоги Горакшанатха. Натхов можно отличить по рогу, подвешенному на шее, по узкой повязке, которую носят на макушке, а их руководителей – по ожерелью, свисающему с плечей, к которому прикреплены полосы ткани. Они также носят накидки, часто залатанные, но никаких меток принадлежности к традиции не видно, несмотря на то, что позже они стали шиваитами. Обратите внимание, что на данном этапе йоги-натхи носят изогнутые серьги в мочках ушей, и они еще не стали канпхатами, или «йогами с рассеченными мочками», которые разрезают непосредственно хрящ уха. Другими отличительными признаками, их выделяющими, являются длинные спутанные волосы, скрученные в пучок на затылке или распущенные, их полная или почти полная нагота и обмазывание тела золой. Обратите также внимание на веревки для медитации (yogapattas), и на тот факт, что некоторые, похоже, до сих пор носят священные нити.
Наряду с этими историческими манускриптами во времена правления Акбара также создавались личные сборники картин.Некоторые из них подшучивали над аскетической традицией, что к тому времени уже было обычным в индийской культуре, как, например, эскиз Басавана, датированный примерно 1585 г., изображающий бедного пастуха, предлагающего цветы гротескно разжиревшему аскету, который ступает, ничего не видя перед собой; а за ним следует помощник, чье тело – полная противоположность тела учителя.
К 1605 г. изображения йогов стали столь обычным делом, что они могли быть добавлены в качестве боковых украшений иллюстрированных манускриптов, как, например, этот почти обнаженный йог-натх, занятый разжиганием костра, с атрибутами в виде рога и серег, из рукописи Хафиза «Диван», которая был скопирована султаном Али Мешхедом, но украшена боковыми иллюстрациями уже во время начала правления Джахангира. Изображения йогов были особенно полезны для могольских художников, так как их нагота могла быть использована в качестве упражнения для изображения изгибов человеческого тела или же, наоборот, их многослойной одежды – в качестве упражнения в моделировке.
Хотя Акбар интересовался всеми религиями и особенно теми, что имели отношение к Индии, и, конечно, имел множество санскритских текстов, переведенных на персидский, именно его сын Салим (впоследствии Джахангир) по-видимому имел особый интерес к йоге и практикам аскетизма. Тем не менее, в Британской библиотеке нет документов на эту тему, современных Джахангиру. Однако присутствуют несколько изображений йогов-натхов и других аскетов, живущих в удалении (например, Фальк и Арчер, Индийские миниатюры в Библиотеке при Министерстве по делам Индии, nos. 25-27, 45-46).
Наиболее известным своим увлечением индийской философией и аскетизмом был внук Джахангира, Дара Шукох, самый старший сын Шах-Джахана, рожденный в 1615 г. Здесь мы можем видеть разворот из альбома Дара Шукох, составленного в начале 1630-х гг. прямо перед его свадьбой, с изображением двух аскетов в йогических позах, приписываемым великому художнику Говардхану в начале его творческого пути – около 1610 г. Оба аскета имеют длинные бороды и длинные волосы, скрученные в пучок на голове; у того, что справа, есть отличительная метка традиции вайшнавов, и он держит в руке рукопись; тот, что слева, держит четки.
Известная картина Говардхана 1630-х гг., ранее находившаяся в коллекции Кэри Уэлча, изображающая четырех почти обнаженных аскетов, сидящих у огня, похоже, послужила вдохновением для Масуда в данной работе с натхами, где в зеркальном отображении с картины Говардхана представлены и храм на холме, и дерево с группой аскетов, сидящих у огня, и молодой аскет, подающий им пищу.
Дара Шукох часто изображается в более поздних картинах встречающим аскетов, как правило – исламских, таких, как Миан Мир или Мулла Шах, но иногда также индуистских, как здесь. Сопроводительная надпись говорит о том, что это Дара Шукох с Лал Сахибом, (родился в Малве во времена правления Джахангира), одним из учеников которого Дара Шукох являлся. Данный аскет, однако, в своем белом облачении, залатанном лоскутами тканей разных цветов и в особом тюрбане с черной лентой, намотанной вокруг белого кулаха, встречается снова в значимой работе середины 17-го века в Музее Виктории и Альберта, на которой представлены 10 индуистских мистиков, расположившихся снаружи суфийского храма, но здесь он уже подписан как Камал и изображен рядом со своим предполагаемым отцом, религиозным реформатором 15 века, Кабиром. Репродукции обеих картин также есть в библиотечном архиве Биньон и Арнольд, где отмечено, что изображения идентичны, но персоналии различны – в соответствии с подписями. Камал упоминается в различных агиографических описаниях жизни Кабира и предстает скорее как духовный, чем биологический сын, но если он и существовал, то, конечно, раньше, чем Дара Шукох. Его присутствие здесь, с Дара Шукох, добавляет веса предположению Элинор Гэдон (Elinor Gadon) в работе «Грани индийского искусства» (стр. 157), что этот принц был владельцем картины, находящейся сейчас в Музее Виктории и Альберта.
Художники в деканских мастерских интересовались изображением йогов не менее, чем их могольские коллеги, и, кроме того, они разработали художественную идею йога-женщины или йогини. Единственное принадлежащее Британской библиотеке изображение деканского йога 17 в. – это великолепный и таинственный образ царственного аскета, облаченного в лоскутные одежды йогина, сидящего на тигровой шкуре у огня и с полумесяцем, указывающим на его связь с самим великим йогом Шивой. Его меч, кинжал, дубинка и клюка факира (полезная и в качестве оружия, и как опора во время медитации) дают нам возможность предположить, что он может быть одним из тех воинов-аскетов, которые странствовали по Индии в 17-18-х веках.
Йоги и аскеты продолжали быть предметом живописи в конце 18-го века, но теперь – в школах Бенгалии и Ауда. Изображения женщин-аскетов становились все более распространенными в конце 18-го столетия.
Как правило, они были одеты в длинные платья, а волосы скручены в пучок на макушке либо покрыты тюрбаном. Жили они под открытым небом вместе с другими йогинами и привлекали последователей таким же образом, как и их коллеги-мужчины, что мы можем видеть на этой работе в аудском стиле из города Фарукхабад (западная часть штата Уттар-Прадеш). Здесь группа женщин подносят фрукты и цветы женщине-аскету в присутствии других подвижников.
Постоянно омываемый маленький шивалингам неподалеку указывает ее расположение.
На другой картине, из г. Муршидабад, женщина знатного происхождения привела своего ребенка к уединенному жилищу, где живут два мужчины-аскета, старый и молодой, которые сидят, перебирая свои четки, в то время как женщина-аскет, обнаженная до талии, опирается на качели и курит кальян. Костер рядом с ней означает, что она приносит себя в жертву, стоя таким образом у качелей и подвергая себя жару огня. Женщины-аскеты, опирающиеся на качели, также являются характерной чертой ряда других картин конца 18-го века. Вообще концепция индийского женского аскетизма лишь сравнительно недавно стала объектом научного внимания, в особенности, антропологов, изучающих современные сообщества, и если только мы не примем на веру, что все эти изображения нафантазированы, то, безусловно, придется признать, что данный феномен существует уже на протяжении нескольких столетий.
Дополнительная литература
Binyon, L., and Arnold, T.W., The Court Painters of the Grand Moguls, Oxford, 1921
Diamond, D. ed., Yoga: the Art of Transformation, Arthur M. Sackler Gallery, Washington, DC, 2013
Losty, J.P., Ascetics and Yogis in Indian painting: the Mughal and Deccani tradition, 2016
Mallinson, James, ‘Yogis in Mughal India’, in Diamond, D. ed., Yoga: the Art of Transformation, Arthur M. Sackler Gallery, Washington, DC, 2013, pp. 68-83
——— ‘Yogic Identities: Tradition and Transformation’, 2013
Skelton, R., et al. eds., Facets of Indian Art: a Symposium held at the Victoria and Albert Museum April-May 1982, London, 1986
Falk, T and Archer, M., Indian Miniatures in the India Office Library, London, 1981
J.P. Losty, Curator of Visual Arts, Emeritus
Примечания
[1] W. M. Thackston. The Baburnama: Memoirs of Babur, Prince and Emperor (Washington D.C., 1996), pp.186 and 285
Статьи по данной теме
Симс-Уильямс У. Аскеты и йоги в индийской живописи [Электронный ресурс] / У. Симс-Уильямс. – Режим доступа.
Sims-Williams U. Ascetics and Yogis in Indian painting [Электронный ресурс] / U. Sims-Williams. – Режим доступа.