योगश्चित्तवृत्तिनिरोध:
yogaścitta vṛtti nirodha:
Признаться, когда я начинал этот блог, я не хотел заниматься в нем анализом и сравнением имеющихся вариантов перевода, а тем более – их критикой, оставляя критику тем, кто любит ею заниматься :)). Я хотел пройти с читателем путь понимания Патанджали, что называется «от корней», пытаясь максимально буквально, не прибавляя ничего лишнего понять переданное им знание. Желающие же поупражняться в компаративистике, могли бы, по моему мнению, найти все 20 русских переводов (я знаю столько, хотя возможно их и больше) и заняться этим самостоятельно. Однако после некоторых сомнений я все же решил изменить такому подходу (надеюсь, только один раз :)) и все же обсудить имеющиеся варианты в фундаментальном аспекте, влияющем на все прочее повествование – в определениях Йоги.
Как известно, вторая строка Йога сутры Патанджали дает яркое и краткое определение: yogaś citta vṛtti nirodha:
или, отступая от точной латинской транскрипции, а заодно и «снимая» сандхи, напишем привычное русским читателям «Йога – читта вритти ниродха». Казалось бы, определение дано и дальше осталось только его использовать, но здесь-то как раз и кроется проблема. Неоднозначность в понимании трех фундаментальных теминов, а именно читта, вритти и ниродха, породили огромное количество вариантов перевода, (а затем и интерпретации) этой строки. Приведем несколько наиболее известных:
Йога есть удержание материи мысли (Читта) от облечения в различные образы (Вритти). (Вивекананда).
Йога есть подавление Вритти (состояний, видоизменений) в Читте (сознании). (Ригин).
Йога есть способность направлять разум исключительно на объект и удерживать это направление, не отвлекаясь. (Кришнамачарья и Десикачар).
Йога – прекращение функций читты. (Загуменнов).
Суть Йоги заключается в удержании материи мысли от принятия ею различных видоизменений. (Фальков).
Йога (единение) есть прекращение деятельности ума, вопрошающего: «Кто я?» (Мишра).
Йога – это прекращение видоизменений сознания. (Данченко).
Это Единение (или йога) достигается подчинением психической природы и сдерживанием читты (или ума). (Бейли).
Ну и пожалуй наиболее «шедевральный» перевод –
Йога есть прекращение деятельности сознания. (Островская, Рудой).
Как нетрудно заметить, переводы одной простой строчки совершенно различны. Но это только пол беды. Беда состоит в том, что конкретная практика, строящаяся на каждом из этих переводов, будет совершенно и принципиально различна. Для практика, в отличие от философа или комментатора-теоретика, неправильное понимание сути того что он делает может обернуться не забавным казусом, а потерянными годами жизни, а то и ущербом психическому здоровью. Поэтому еще раз обращаю внимание на то, что верить произвольным переводам только потому, что они академичны или прокомментированы классиками (древними или современными) нельзя. Необходимо самостоятельно докапываться до сути.
Заметим, что приведенные выше (как, впрочем, и все остальные) варианты переводов можно разделить на три группы.
1. «Осторожные», как например перевод Вивекананды, который отказался от идеи перевести термины похожими английскими терминами и скорее пояснил их опираясь на свой мистический опыт (поясню в следующей статье). При этом оригинальные термины он оставил в скобках, понимая, что его пояснение все же для большинства не вполне понятны.
Я лично считаю, что это наиболее удачный вариант. В своем переводе и комментарии я постараюсь переводить как можно меньше слов, стараясь объяснять оригинальные термины, а не преназывать их, что неизбежно изменило бы смысл [1]. Интересно, что из осторожных переводов практически не следует никаких рекомендаций по конкретной практике. Хотя эмоциональный окрас практики все же возникает. Сравните разницу ощущений от Вивеканандовского «удержания» и Ригиновского «подавления». А Загуменновское, коннотирущее к буддизму «прекращение». Разные ощущения и разные практики получатся…
2. «Доктринальные», которые фактически являются не переводом, а мыслями авторов (весьма мной уважаемых) по данному вопросу. К таким, например, я отношу Мишру, Кришнамачарью и Алису Бейли, которые, фактически, дали свои собственные определения йоги, завязанные на используемую ими практику. Эта практика может быть хороша, как у Бейли и даже гениальна как у Кришнамачарьи, но справедливости ради («Платон мне друг, но истина дороже»), надо иметь в виду, что это может быть и не та самая практика, которую предлагает сам Патанджали. Иногда, на почве таких переводов возникают забавные йога секты. Уж больно произволен перевод.
3. «Философские», в духе Островской и Рудого [2]. Такие переводы, возможно, интересны в рамках ученых размышлений о природе сознания и вообще, но с точки зрения практика приводят к парадоксальным выводам. Например, идея йоги как остановки сознания (при прямом прочтении – а как еще читать текст на родном языке? «герменевтически» что-ли?) противоречит здравому смыслу. Не может быть лежащий в коме человек идеалом йоги. Не могут быть напрасны пять миллиардов лет эволюции давшей человеку его основной инструмент и атрибут – сознание. Эволюция не создает функций от которых надо избавиться. А ведь на пространстве СНГ есть школы, которые именно так на основании этого перевода и понимают йогу. И пытаются «останавливать сознание», «достигать безмыслия» и тд., преодолевая абсурдность происходящего при помощи «сложных» философских объяснений. Впрочем здесь см. «Раздел о ловушке философских спекуляций».[3]
Исходя из сказанного, еще раз конкретизирую методологию своего анализа ЙС: попытаться оставить непереведенными, но разъясненными максимальное количество терминов.
Тем более, что такую задачу облегчает сама структура текста. Патанджали определяет практически все используемые им термины внутри самой сутры. К сожалению, кроме «читты»….
[1] Справедливости ради, со всем уважением к Вивекананде, все же замечу, что некоторые термины он все же неудачно «перевел», чем значительно запутал понимание ЙС на то время. Например, «гуны» переведены как «качества», а «самадхи» как «сосредоточение».
[2] К самим этим авторам я отношусь тоже с большим уважением, но думаю, что их задачей было показать, что адекватный перевод мистического текста лишь только на основании научных методов, не опираясь на собственный мистический опыт, невозможен.
[3] Приведу здесь высказывание одного известного каббалиста прошлого: «философы заканчивают там, где мистики только начинают».