Переводить тексты с древних языков сложно, а переводить тексты, описывающие психологический и мистический опыт – сложно вдвойне. Прежде всего, в силу специфики описываемого объекта. Например, если исследователь языка хочет перевести слово «стол» с одного языка на другой, он может при общении с носителем языка показать на стол и узнать его название на ином языке.
А как согласовать названия эмоциональных, а тем более мистических состояний или других психических конструкций? Это возможно только в том случае, если переводчик сам имеет мистический или психологический опыт, адекватный описываемому, причем ему уже удалось концептуализировать этот опыт в терминах его родного языка (что само по себе тоже не просто). Но даже в этом случае возникает вопрос об адекватности такого психического опыта описанному в древних источниках. Все-таки «паранормальное многообразно»[1].
Возьмем, для примера, слово «citta» (चित्त), встречающееся уже во второй строфе Йога Сутры и являющееся ключевым в базовом определении йоги Патанджали. Согласно санскрито-русскому словарю Кочергиной, читта есть:
1) Мысленный; 2) Упомянутый; 3) Желанный; п. 1) ум, разум; 2)мышление, сознание; 3) чувство, ощущение; 4) воля, желание; 5) сердце.
Т.е. практически все возможные психические функции. На бытовом уровне, как и для лингвиста не-психолога это не составляет проблемы. Действительно, мало кто в быту задумывается о различиях между мышлением, сознанием, волей и чувствами. Не говоря уже о том, что данные категории даже в западной науке были «разлеплены» всего лет 200 назад.
Для психолога это уже принципиальный вопрос, который, хотя и обсуждается в курсе общей психологии, тем не менее вынуждает возвращаться к себе на протяжении всей исследовательской или терапевтической практики.
Для эзотерика этот вопрос еще актуальней, потому что от ответа на него зависит конкретный выбор практики и ее результатов. Небрежность в переводе может привести к таким очевидным нелепостям как «Йога – есть прекращение деятельности сознания» (цитата из одного, довольно известного перевода Йога сутры). Но ведь есть намного более простые способы «прекращения деятельности сознания», например кирпич или нюхание клея. Неужели человек, лежащий в коме – идеал йоги? Нелепость, а между тем из данного перевода следует именно этот идеал!
Таким образом, адекватность перевода эзотерического текста может быть подтверждена только личной практикой переводчика, испытавшего описанные в тексте состояния.
Однако и здесь есть подвох. Можно абсолютно оторваться от текста и начать вкладывать в уста классиков свою собственную практику. Например перевод той же строфы «Йога читта вритти ниродха», данный Шри Т.К.В.Десикачаром: «Йога есть способность направлять разум исключительно на объект и удерживать это направление, не отвлекаясь». Удерживать сознание на объекте – это, безусловно, прекрасно, но в тексте нет об этом ни слова. Не говоря уже о дальнейшем комментарии, о том что этот объект – Бог, что привносит в комментарий несвойственный ему религиозный дискурс. (О взаимоотношении религии и эзотерики см. «Религиозные психопрактики в истории культуры»).
Получается, не так уж просто даже перевести простейшую фразу из трех слов. Просто потому, что эти слова обладают разнообразными значениями, а остальные сутры Йога Сутры еще длиннее и еще сложнее.
Но проблема, на самом деле, глубже: когда мы переводим читта как сознание, или мышление, или другой категорией, мы все равно лукавим. Потому что категория «сознание» появилась в западной европейской философии условно в 18 веке. Категория «мышление» или «когнитивные процессы», как это иногда переводится, появилась вообще в 19-ом. Категория «воля», в научном ее понимании, появилась после Вундтовской психологии.Получается, что мы хотим перевести категорию, которая существовала в йоге две тысячи лет назад, путем сопоставления с привычными нам западными терминами. А это неправильно по определению, этих терминов тогда еще не было в массовом сознании, не говоря уже об индийском массовом сознании. Поэтому, как бы мы не крутили, мы не сможем перевести слово «читта», потому что в русском языке, как впрочем, и в английском, и других современных языках может просто не быть аналогичной категории, которая семантически точно передавала бы соответствующую проблему. В общем, ничего удивительно в этом нет. Великий представитель другой традиции Лао Цзы сказал «Дао, выраженное словами не есть истинное Дао».
Однако есть и фактор, облегчающий перевод или по крайней мере повышающий его достоверность – одновременная опора на другие первоисточники. Парадокс состоит в том, что чтобы понять один источник надо понять их все. Это непросто, поскольку источники неоднородны. Они написаны в разное время, в различных культурныхусловиях, людьми имеющими различный мистический опыт. Многие из источников откровенно религиизированы и мистифицированы (о ловушках интерпретации поговорим вследующих разделах). Тем не менее, они дают возможность глубже понять категориии спользуемые индийскими йогами для описания своей практики.
Исходя из сказанного, переводчику для получения адекватного перевода надо пройтись по лезвию бритвы между лингвистической точностью и опорой на свой личный мистический опыт.
Таким образом, говоря откровенно, адекватного перевода, как и адекватного комментария, быть не может. Скорее, есть некоторое понимание в рамках своего мистического опыта мистических переживаний человека, написавшего этот текст. Вот это будет наиболее близким по своей сути комментарием. В противном случае, это будет игра в слова, которые не имеют аналогии в другом языке.
Чтобы максимально избавиться от ловушки слов, я сделал следующее: я постарался оставить максимальное количество слов в санскритском варианте и попытался подробно описать мистический или психологический опыт, стоящий за этими словами. Это избавляет от необходимости комбинировать слова, чтобы сделать понятную русскую формулировку, которая все равно не отражает всей полноты смысла.
Есть еще некоторые особенности Йога сутры, которые мы будем учитывать при комментировании. Главная из них состоит в том, что сутры Йога Сутры сгруппированы смысловыми блоками, которые и имеет смысл комментировать, поскольку именно блок, а не сутра является единицей смысла в Йога Сутре. В своем комментарии я отказываюсь от принятой, но неудачной с точки зрения понимания смысла идеи комментировать каждую строфу отдельно, за исключением тех мест, где комментарий необходим для точного понимания перевода или вводимых терминов. ___________________________[1] (С) Роджер Желязны «Князь Света»
