В предыдущей статье, посвященной психосоматике в Йога сутре, я обратил внимание читателя на актуализированную Патанджали связь между состоянием «читта викшепа» — разбросанности читты, и соматическими реакциями. Напомню, что слово «викшепа» в термине «Читта-викшепа» образован от глагольного корня kṣip «क्षिप्» — бросать, при помощи приставки vi «वि-», соответствующей русским «вы-» и «рас-». С другой стороны, напомню читателю о первых статьях этого блога, где мы подробно обсуждали категорию «читта» и давали ее определение как «субстанционированное самоощущение своего сознания», а также говорили о некорректности упрощенных определений читты как «психических процессов», «сознания» и т.д.
Наверное, на этих статьях можно было бы и остановиться, но мне захотелось разобраться — является ли Патанджали автором этой идеи или она была в эзотерике и до него. Ведь, по сути, сопоставляя некую «разбросанность» с проблемными состояниями человека, Патанджали косвенным образом вводит в эзотерический лексикон идею Целостности, как одной из целей развития!
Интересно было также понять, в какой момент в йоге появились такие, сейчас уже привычные концепции, как «потеря энергии», «отток энергии из чакры», «завязка» и т.д. Является ли их автором Патанджали или данные идеи уже были до него. Исследования этой темы увели в более глубокое, чем даже йогические первоисточники, пространство, а именно, — в пространство языка и первичных архетипов.
Прежде всего, я обнаружил, что архетип целостности-нецелостности присутствует в санскрите, (а значит, с большой долей вероятности, и в протоиндоевропейском языке, являющемся корневым для всех европейских) уже в значении некоторых корней. Так, например, корень sad «सद्» имеет основное значение «сидеть», «находиться». От него, собственно, и произошло русское слово «сидеть». Однако, присоединение приставок «высвечивает» (по терминологии индийских грамматиков) и другие смыслы этого корня. Так, приставка «ви-» образует с этим корнем слово «вишада», которое означает «быть разрушенным», а вот приставка «пра-» — «прасада» переводиться как «состояние счастья, хорошее настроение». С приставкой же «уд-», соответствующей русской «у-» (как в словах «у-ход», «у-лет») слово «утсада» уже означает плохое настроение, депрессию и так далее. И в этом смысле от этого корня произошло еще и английское слово «sad» — грустный, расстроенный и т.д. Таким образом, сам корень соединяет в себе два класса значений:
1) Иметь хорошее-плохое настроение;
2) Быть целостным или не-целостным.
Поскольку система корней санскрита наиболее древняя и наиболее близкая к праиндоевропейской и, по сути, является корневой для всей европейской культуры, можно утверждать, что идея о связи целостности человека и его эмоций является одним из базовых архетипов нашей культуры и уходит корнями в невообразимую древность.
Кстати, читая эту статью, внимательный читатель, вероятно, заметил, что русские слова «расстроенный», «настроение», описывающие эмоциональные состояния в русском языке, являются калькой этого архетипа. Мы также, бессознательно связываем степень целостности с «позитивностью» эмоций. «Рас-строенный», т.е. не целостный — значит эмоции плохие, а сил меньше и так далее.
Данный пример не единичен. Листая Амаракошу — тезариус санскритских понятий (6 в. н.э.) мы найдем массу интересных терминов. Например, для обозначения человека, сильно к чему-то привязанному эмоционально (мы сказали бы: «запавшему»), используется слово «унманаса», состоящее из уже упомянутой приставки «уд-» и слова «манас», приблизительно означающего «ум». Таким образом, «унманаса» — «человек с улетевшим умом». На современном русском мы бы сказали: «не в себе» или «потеряшка». Те же архетипы…
Еще два слова, обозначающие целостного и не-целостного человека, образованные по тому же принципу: эка-гра-читтака и анья-манасака, означающие, соответственно, человека с собранным воедино сознанием (точнее, читтой) и манасом, «улетевшим» в другое (анья) место из тела. Человека, которого мы бы назвали «рассеянным». Можно найти и массу других примеров. Однако в целом уже понятно, что архетип целостности очень глубок и прячется в самой структуре языка, а значит, вероятно, и в природе самого сознания. При этом, выведение этого архетипа на осознанный уровень, в рамках эволюции эзотерической мысли, проходило поэтапно. Так, эта проблема поднимается в одной из древнейших упанишад — Катха упанишаде. В третьей ее части, посвященной практике йоги (и дающей, по сути, древнейшее определение йоги как контроля чувств) древние риши сравнивают человеческое тело с сосудом с девятью отверстиями — кхана, через которые индрии (внимание органов чувств), а с ними — и жизненная сила, покидают человека. Вероятно, именно это — источник одной из древнейших концепций духовной практики как возвращения индрий обратно, «отвязывания» их от внешних объектов и, таким образом, препятствование «ухода» праны, «перенаправление» ее потока внутрь. Эти идеи были развиты в Бхагавадгите, которая начала говорить о рассеивании не только индрий, но и манаса, а после — и в Йога сутре, в рассматриваемой строке, а также во второй главе, в сутре о практике «пратьяхары». Дело в том, что слово пратьяхара состоит из корня «хР» — хватать, и приставок प्रति «прати-» и आ «аа-», что в совокупности и дает значение «в-обратную-сторону-к-себе-притягивание».
В целом, концепция целостности Йога сутры уже сложнее и изощренней концепции Бхагавадгиты и представляет собой явное развитие последней. Рассеивание читты как привязывание органов чувств к внешним объектам становится частными случаями вритти (нидра и смрити), а практики работы с ними становятся предметом рассмотрения лишь нескольких строчек, а именно:о вритти нидре и смрити;о вайрагье;о читта викшепе;о пратьяхаре. По сути, можно сказать, что Патанджали углубил классические концепции упанишад и Бхагаватгиты, введя в дискурс йоги категорию «вритти». А идея о рассеивании читты нашла отражение в современной йоговской терминологии, в терминах «отток энергии», «пробой чакры» и так далее.
