Ответ Джеймса Маллинсона на «Тело йоги»

Для начала мне хотелось бы выразить признательность Марку и Стюарту за то, что пригласили меня принять участие в этой дискуссии, а также поблагодарить и поздравить Марка с его прекрасной работой, придавшей в моих глазах смысл тому, что я с трудом понимал ранее.

Я изучаю традиционную йогу в основном через тексты и полевые исследования в среде аскетов, говорящих на хинди. Мой главный фокус интереса, таким образом, довольно далек от англоязычной современной йоги, которую изучает Марк и с которой я, в общем-то, незнаком. Однако я часто задавался вопросом о том, как повсеместно распространенная современная постуральная йога приняла ту форму, в которой она существует сейчас. В частности, я никогда не мог понять, как комплекс Сурья намаскар (sūrya namaskār) стал такой неотъемлемой частью йоги, если я не могу найти его нигде в исходных текстах, с которыми я работаю. Марк ответил на мои вопросы.

Для меня, филолога, момент прозрения, «Эврика!», наступил на одной из последних страниц «Тела йоги», когда я прочел о том, что современная Аштанга-йога (Aṣṭāṅga yoga) получила свое название не от восьмиступенчатой йоги Патанджали (Patañjali), а от aṣṭāṅga daṇḍavat praṇām, «позы палки», в которой восемь частей тела должны касаться земли.

Как я уже упомянул, я не эксперт в cовременной йоге. Поэтому я хотел бы внести свой вклад в эту дискуссию, обобщив свои мысли по поводу древней физической йога-практики в Индии и пригласив других экспертов к комментариям по поводу ее преемственности и различий с современной постуральной йогой. Выполненный Марком анализ древней йоги, которая в основном доступна только через тексты, ограничен недостаточностью филологических исследований этих текстов. В течение последних 15-ти лет я работаю над устранением таких ограничений и анализом основных текстов Хатха-йоги на санскрите, и теперь я хотел бы сказать несколько слов о своих выводах в отношении физических практик йоги.

Кроме последней тысячи лет, санскритское слово асана (āsana) в контексте йоги применялось к сидячим позам для медитации (как предполагает само слово, обозначающее «сидение» или «трон») и не использовалось по отношению к более сложным физическим положениям, с которыми теперь оно ассоциируется. Позднее, в текстах, написанных в X-XI столетиях, мы находим первые упоминания об асанах, которые относятся к не-сидячим позам (и вскоре после этого слово асана также начинает применяться к не-сидячим позам в сексуальном контексте, контексте борьбы и вооруженных схваток, как, впрочем, и в контексте слоновьих боев – доказательства этого можно найти в датируемом началом XII в. труде «Манасолласа» (Mānasollāsa), созданной между XII и XIII вв. «Малла-пуране» (Mallapurāṇa), и в начале XIV в. – «Майтхили-варнаратнакаре» (Maithilī Varṇaratnākara).

Первые описания не-сидячих асан, называемых так в контексте йоги, мы можем обнаружить в «Панчаратрика-cамхитах» (Pāñcarātrika Saṃhitās), а наиболее ранний из известных, датируемый примерно X веком, труд «Виманарчанакальпа» (Vimānārcanākalpa), описывает Маюрасану, позу павлина. Несколько позднее труд под названием «Ахирбуднья-самхита» (Ahirbudhnyāsaṃhitā) также добавляет Куккутасану, позу петуха; и Курмасану, позу черепахи. Стихи, описывающие эти три асаны, были использованы Сватмарамой в его основополагающем труде XV столетия «Хатхапрадипика» (Hathapradīpikā). Я хотел бы попутно отметить, что «Матсиендра-самхита» (Matsyendrasaṃhitā), труд приблизительно XIII века, также описывает Маюрасану, Куккутасану и Курмасану; однако, в отличие от современных этому труду «Панчаратрика-самхит» (Pāñcarātrika Saṃhitās), все эти асаны – сидячие позы: вопреки общепринятому мнению, которое неоднократно повторяется в «Теле йоги», не-сидячие йогические асаны, по всей видимости, родились вне шайвизма (Śaivism). Более того, и я считаю, что данный факт достоин более глубокого исследования, упомянутые «Панчаратрика-самхиты» – это канонические труды Шривайшнавизма (Śrīvaiṣṇavism), традиции, приверженцами которой были Кришнамачарья и некоторые из его учеников и к которой принадлежат некоторые говорящие на хинди аскеты, практикующие Хатха-йогу, с которыми мне довелось жить вместе.

Именно в этот период в описаниях практик того, что называлось Хатха-йогой, мы можем обнаружить и другие физические техники йоги, а именно хатха-йогические мудры (mudrās), также упоминаемые впервые. При этом, однако, появление текстуальных описаний физических йога-практик не означает, что эти практики появились лишь тогда. Мы обнаруживаем описания аскетических физических практик в текстах, составленных на тысячу или более лет ранее, и многие из них демонстрируют заметную схожесть с техниками Хатха-йоги.

Сейчас у нас нет времени вдаваться в детали, однако предшественники как хатха-йогических мудр, так и асан, упоминаются еще в «Палийском каноне» (Pali Canon), ранних джайнистских (Jain) трудах; в «Махабхарате» (Mahābhārata) и в таких дхармашастри (dharmaśāstric), как «Вайкханасасмарта-сутра» (Vaikhānasasmārtasūtra). Описывается, что аскеты сидели в вирасане (vīrāsana) – неопознанном, но косвенным образом – неудобном сидячем положении, и уткатасане (uṭkatāsana) – в полуприседе. Также говорится, что они проводили долгие часы вверх ногами, стоя на одной или на двух ногах или держа руки поднятыми в воздух.

Хотя аскеты, практиковавшие эти техники, ассоциировались с практикой йоги, сами физические техники – нет. Это были техники накопления тапаса (tapas), практики аскетизма; и ранняя Хатха-йога – это описание практик тех аскетов, главной задачей которых было содействие сублимации бинду (bindu), семени, жизненной сущности тела, чье сохранение имело ключевое значение для повышения силы аскета.

Таким образом, как ясно уже из ее названия, Хатха-йога изначально ассоциировалась с аскетизмом, как, впрочем, дело обстоит и по сей день. Только на прошлой неделе я слышал в монастыре натхов в Джаламукхи в штате Химачал Прадеш о Натх тапасви (Nāth tapasvī), который восхвалялся как образцовый хатха-йогин вследствие его мастерства в аскетических практиках – сидении в огне, в жару, и в холодной воде зимой; однако его способности в асанах, пранаямах и т.д. не упоминались.

Причиной составления основных текстов Хатха-йоги и внезапного начала кодификации этих аскетических практик стало то, что их впервые стали делать доступными для более широкой аудитории не-аскетов. Эти тексты описывают учения различных аскетических орденов, и аскет по-прежнему считается идеальным Хатха-йогином, однако в них уже явно указывается, что практика полезна для всех. В течение последующих веков Хатха-йога остается почти неизменной среди аскетов (с наложением тантрической физиологии в свете освоения Хатха-йоги последователями традиции натхов (Nāth saṃpradāya), но в текстуальных формулировках задачи практики становятся более адекватными для обывателей, и забота о здоровье выходит на первый план. Более публичные работы, ориентированные на обывателя, такие как труд XV века «Шива-самхита» (Śivasamhitā), даже предвосхищают современную йогу, обещая практикам красивое тело и способность привлекать противоположный пол.

Еще одним предвосхищением появления современной йоги, явно прослеживающимся в основных текстах Хатха-йоги, было то, как именно асана стала сферой, куда стали включать все физические практики, имеющие сотериологическую ценность. Так, хорошо известная Шавасана (śavāsana) или «поза трупа», к примеру, первоначально была самкетой (samketa) или «секретной (медитативной) техникой» Лайя-йоги (layayoga), а не асаной; подобным же образом хатха-йогическая випаритакарани мудра (viparītakaraṇī mudrā) превратилась в Сарвангасану (sarvāṅgāsana); а древняя поза «Покаяние летучей мыши», в которой аскет подвешивает себя вниз головой, стала в «Йог-прадипаке» (Jogpradīpakā) XVIII века Тапакар асаной (tap-kar āsan).

«Тело йоги» предполагает, что практика асан имела не слишком большое значение в досовременную эпоху, но наши источники говорят о другом. Понятие о 84, или даже 84 сотнях тысяч (lakh) асан датированы как минимум XIII веком, и, вопреки утверждениям Марка (стр. 170) со ссылкой на Гудрун Бюнеманн (Gudrun Bühnemann) о том, что изображения асан в «Йог-прадипаке» 1830 года являются уникальными, мы находим описания йогов в 22 разных асанах в манускрипте персидского йогического текста «Бахр Аль-Хайт» (Bahr al-Hayt), написанном и проиллюстрированном в 1602 году. Отчеты путешественников, начиная с периода раннего Cредневековья и далее, описывают практику асан аскетами обычно в форме накопления тапаса или самоистязания, и уже к концу досовременного периода мы можем обнаружить описания 84 и более асан во множестве йогических мануалов. В тот же период мы видим включение описаний не-сидячих асан из ранних трудов по Хатха-йоге в новые Йога Упанишады (Yoga Upanisads), что подтверждает, что они не находились за пределами ортодоксальной доктрины, как предполагалось множеством ученых.

Как указывает Марк в «Теле йоги», число базовых гимнастических или акробатических поз, которые может принять тело, ограничено, и сходства между йогическими асанами и такими позами, практикуемыми на Западе, нельзя не принимать во внимание. Но одна из особенностей некоторых стилей современной постуральной йоги, которую Марк идентифицирует как инновацию, привнесенную влиянием современной западной гимнастики, действительно ставит ее отдельно от досовременной йоги, и эта особенность – последовательное увязывание асан. Как видно из текстовых источников, отчетов путешественников и моей собственной полевой работы среди йогов-аскетов, с некоторыми аномальными и незначительными исключениями, традиционная практика асан – поз, принимаемых аскетами, которые упоминаются в «Махабхарате» (Mahābhārata) и других древних текстах – предполагает, что позы эти должны выдерживаться в течение довольно длительного времени, и для их практики не предусмотрено никакого фиксированного порядка. Такой вывод неудивителен, учитывая значение неподвижности, которое подразумевает под собой само слово асана (āsana). Однако, для того, чтобы удостовериться в том, что не существует никаких индийских прецедентов в отношении последовательности поз, я полагаю, что необходимо также дополнительное, более тщательное исследование традиционных борцовских упражнений и тренировочных практик боевых аскетов.

А теперь мне хотелось бы суммировать это нагромождение комментариев. Книга Марка стала катализатором для споров, иногда даже бранных, о том, «кому принадлежит йога». Не желая подливать масла в огонь, хочу отметить строгое антисектантство большинства текстов Хатха-йоги. В качестве примера мне хотелось бы привести цитату из датированной приблизительно XIII веком «Даттатрея-йога-шастры» (Dattātreyayogaśāstra), первого текста, описывающего систематизированную Хатха-йогу: